Битва за бездну - Страница 65

— Да, капитан? — откликнулась она, внезапно побледнев и покачнувшись.

— Не мог бы Оркад отыскать путь в обход этих монстров?

Каминска покачала головой:

— Столкновение уже неминуемо.

Цест обернулся к Сафраксу:

— Весь отряд в полной боевой готовности должен немедленно прибыть на сборный пункт. Включая Амрикса и Экселинора.

Ему очень не хотелось оставлять Мхотепа одного, но создания варпа угрожали безопасности корабля, и, чтобы его защитить, ему требовались все боевые братья. В этой ситуации риск был оправдан.

— Капитан! — окликнула собравшегося уходить Цеста Каминска.

Он обернулся и заметил, как рулевой Венкмайер подошла ближе к адмиралу, готовая оказать помощь. Каминска остановила своего помощника властным взглядом.

— Что еще, адмирал? — спросил Ультрамарин.

— Если эти существа и в самом деле созданы варпом, как мы сможем их остановить?

— Я не знаю, — ответил Астартес и покинул рубку.

Как на самом деле выглядит варп, не было известно никому из людей. Человеческая мысль была не в состоянии его воспринять, и только особые мутанты вроде Оркада могли смотреть на варп, да и то лишь своим третьим глазом, который не передавал картину полностью, а отфильтровывал то, что грозило разуму уничтожением.

В облике тех существ, что приближались к «Гневному», было что-то от акул или гигантских змей. И на самом деле они не преследовали корабль и не устраивали засады, а приближались со всех сторон; они подкрадывались из прошлого и выскальзывали из будущего, чтобы сойтись в одной точке хрупкого сочетания пространства и времени, которое существовало в оболочке защитного поля корабля.

У них имелись глаза, множество глаз. Их тела состояли из извивающихся нематериальных полос, которые могли принимать любую форму, поскольку своей у них не было, но были глаза. И были также крылья, служившие одновременно и лапами, и когтями, и еще масса болтающегося жира, удерживающего тепло в самых яростных варп-штормах. Они жгли и плевались кислотой и метали ледяные кинжалы из чешуи. Они были рождены в бездне, и реальность никогда не вынуждала их придерживаться одной и той же формы. Сохранение одного и того же облика в течение нескольких мгновений было для них таким же чуждым понятием, как сущность варпа для человеческой мысли.

Сирены разинули свои рыбьи пасти. Хищники держались рядом с «Гневным», подчиняясь незнакомому закону логики, чтобы избежать уничтожения при соприкосновении с защитным полем вокруг корабля.

Находящиеся внутри души манили потенциальным безумием, словно изысканным лакомством. Обычно хищники кормились обрывками переживаний или мучений, достаточно сильных, чтобы донестись до варпа. Здесь же существовал такой запас, что стоило рискнуть, чтобы его осушить. Этих душ хватило бы каждой из сирен, чтобы стать огромной и ужасной, словно плывущий по морю кит. И сильной, чтобы питаться своими сородичами.

Тысячи ярких огоньков мерцали внутри корабля, и каждый сулил пищу и новые возможности для нематериальных хищников.

Вот одна из сирен обнаружила незащищенную душу и, мучительно приспосабливаясь к законам реальности, рванулась к добыче.

Первыми признаками того, что в отсеке лэнс-излучателей что-то случилось, стали крики.

Лэнс-излучатели — или лазерные орудия огромной мощности, соединенные с кормовыми плазменными реакторами, — бездействовали с тех пор, как закончилась схватка с «Яростной бездной», но рабочие орудийной палубы не оставляли их без внимания, поскольку лазеры были своенравными устройствами и требовали особой заботы. Они направляли колоссальные потоки энергии через излучатель орудия, и рабочие были постоянно заняты устранением малейших неточностей настройки, фокусировкой линз и чисткой каналов, иначе энергия могла пойти не в том направлении и вызвать неконтролируемый взрыв.

Один из рабочих сорвался с внутреннего выступа на корпусе, где поправлял громадное зеркало. Он ударился об пол с глухим стуком, и бригадир решил, что человек погиб. Ему не раз приходилось слышать этот звук.

Бригадир не слишком торопился подходить к упавшему рабочему, чтобы удостовериться в его смерти. Труп на орудийной палубе означал для него дополнительные хлопоты. В бригаде будет на одного рабочего меньше, значит, надо перебрасывать кого-то из другого места, а «Гневный» и так уже потерял много людей. Кроме того, они находились в варпе.

Погибнуть в бездне считалось дурным знаком. Люди говорили, что умершие в варпе никогда не выберутся из страшной бездны, и никакие гонения против религии не могли искоренить этих суеверий.

Однако рабочий не умер. Подойдя к телу, бригадир увидел, что бедняга еще что-то лопочет, словно раненое животное, извивается, лежа на спине, а его руки и ноги сотрясаются от дрожи, как будто он пытается встать.

Бригадир громко выразил недовольство тем, что рабочий не погиб сразу. Он наверняка скоро умрет, а транспортировать его в пункт медицинской помощи пришлось бы силами бригады, тогда как у них и так хватает дел.

Тело умирающего внезапно раздулось, так что послышался треск ребер, потом раскололось надвое, разрывая внутренние органы, грудина выскочила, а сломанное ребро со стуком ударилось в основание ближайшей лазерной установки. Потом тело выгнулось пульсирующей аркой из плоти и крови, голова с отвисшей челюстью и открытыми глазами повернулась набок.

Пространство под аркой дрогнуло и потемнело. Из темноты, как из разорванного чрева, вывалился хищник и заморгал множеством глаз, приспосабливаясь к свету.