Битва за бездну - Страница 70

— Все готово, как ты приказал, — почти с наслаждением ответил капеллан.

Задкиил слегка улыбнулся и, заслышав шаркающие шаги, поднял голову. По ступеням собора поднималась старческая согбенная фигура, и стоявшие на пороге свечи замигали, когда мимо них прошелестело длинное одеяние.

— Астропат Курзан! — окликнул старика Задкиил.

Астропат сбросил капюшон, продемонстрировав на месте глаз пустые впадины — результат ритуала Душевной Связи.

— К вашим услугам, — прошептал он сморщенными губами.

— Ты знаешь свою роль в этом обряде?

— Я хорошо ее выучил, мой господин, — ответил Курзан.

Тяжело опираясь на сучковатую трость из темного дерева, он проковылял к телу Антига, опустился на колени, простер руки над телом и усмехнулся, ощутив исходящие от него последние дуновения тепла.

— Астартес, — прошептал он.

— Верно, — подтвердил Икталон. — Как ты можешь убедиться, скальп с него снят.

— Значит, мы можем начинать.

— Я прошу отдать мне все, что останется после ритуала, — добавил Икталон.

— Не беспокойся, капеллан, — заверил его Задкиил. — Ты получишь его тело для своей лаборатории. Курзан, — обратился он к астропату, — ты можешь продолжать.

Задкиил бросил рядом с ним на пол книгу. Курзан осторожно ощупал ее края, коснулся переплета, потом веленевых страниц и глубоко вдохнул мускусный запах, насыщенный силой. Тонкие пальцы, ставшие сверхчувствительными после целой жизни в темноте, легко различали чернильные линии. Шрифт в книге был четким и очень хорошо знакомым.

— Какие… какие тайны, — благоговейно прошептал Курзан. — Это написано твоей рукой, адмирал. Что диктовало тебе эти строки?

— Его имя, — ответил Задкиил. — Будет ли выполнен договор, заключенный между нами и Всориком?

Несколько последующих часов вари бурлил от ярости. Он истекал несформировавшимися эмоциями, словно срыгивал непереваренную пищу: ненависть, слишком несфокусированную, чтобы стать истинной, любовь без определенного объекта, ненаправленную одержимость и сгустки бесформенного забвения.

Варп содрогался. Он метался, словно принуждаемый к нежелательным действиям или пытавшийся удержать нечто ценное. «Гневный» швыряло на огромных волнах, бивших в защитное поле реальности и грозящих сорвать покров логики, который удерживал корабль.

Затем волнение стихло. Хищники, привлеченные тревожными эмоциями, почуяли запах трупов своих сородичей, доносящийся с «Гневного», и поспешно убрались прочь. Крейсер продолжал путь по следам, оставленным «Яростной бездной».

— Что-нибудь изменилось? — спросил Цест, подойдя к Сафраксу.

Знаменосец стоял у двери медицинского отсека и смотрел на неподвижное тело Мхотепа, лежавшее на койке, словно глыба металла.

— Нет, сэр. Он ни разу не пошевелился с тех пор, как упал после битвы.

Капитан Ультрамаринов только что получил помощь от медицинского персонала «Гневного». Рана на руке, которой он до сих пор не замечал, начала болеть, когда он решил навестить Мхотепа. После гибели Лаэрада медицинская помощь стала примитивной, но этого было достаточно. Растерзанные останки погибших Астартес, в том числе двух Кровавых Когтей, перенесли в корабельный морг.

Мысли Цеста все еще были заняты картинами бойни на орудийной палубе и продемонстрированного Мхотепом могущества. Откровенно говоря, можно было не сомневаться, что сын Магнуса воспользовался психическим оружием. Из этого обстоятельства вытекала еще одна, более срочная проблема — Бриннгар.

Воин Волчьей Гвардии тоже сражался с порождениями варпа, хотя Цест и не заметил его участия, пока бой не закончился. Но Бриннгар вместе с молодыми Волками изгнал трех хищников и благодарил за это ремесленников и жрецов Фенриса, изготовивших Разящий Клык. Уже после боя, когда все собрались в центре ангара, Бриннгар коротко заметил, что его оружие легко рассекало чудовищ и они бежали от ярости легионеров. Ультрамарин подозревал, что его рассказ был несколько приукрашен, так что вполне мог сойти за легенду, но ничуть не сомневался в сути слов Бриннгара.

Но все это не имело значения. Как бы ни задумал боец Волчьей Гвардии поступить с Мхотепом и, безусловно, Цестом, он своего добьется. В данный момент капитана тревожило еще одно обстоятельство. Мхотеп сломил сопротивление пленника — Сафракс уже видел его опустошенную физическую оболочку в камере, — но пока Мхотеп лежал без сознания, полученная им информация была недоступна Цесту. Грустная ирония.

— А тебе известно, Ультрамарин, как мы поступали с колдунами на Фенрисе?

Цест обернулся и увидел, что Бриннгар стоит позади него и через стекло смотрит на Мхотепа.

— Мы перерезали им сухожилия на руках и ногах. А потом бросали в море на милость Матери Фенрис.

Цест встал лицом к лицу с Космическим Волком:

— Но мы не на Фенрисе, брат.

Бриннгар, словно что-то вспомнив, невесело усмехнулся.

— Верно, не на Фенрисе, — сказал он, глядя в глаза Цеста. — Ты дал разрешение освободить этого любителя варпа и, таким образом, во второй раз оскорбил мою честь. Я не допущу его дальнейшего пребывания на этом корабле и не оставлю без внимания твои поступки.

Космический Волк сорвал с нагрудника амулет и бросил его к ногам Цеста.

Ультрамарин не отвел взгляда.

— Вызов принят, — произнес он.

В яме для поединков на одной из нижних палуб «Гневного» Бриннгар начал разминку. Он уже разделся по пояс, оставив только темно-серые тренировочные штаны и черные тяжелые ботинки, и теперь в ожидании противника напрягал мышцы и поворачивался всем торсом то в одну сторону, то в другую.